Военный билет

Опубликовано 08.05.2015 01:00

Меня зовут Холоденин Алексей. Моего дедушку тоже зовут Холоденин Алексей. Имой прапрадед тоже был Холодениным Алексеем. Все мужчины в роду Холодениных Алексеи или Алексеевичи. Это я усвоил с ранних лет, и мне не надо будет выбирать имя для сына или внука. Но я забежал далеко вперед. Сегодня мне хочется обернуться назад – в славное прошлое моей семьи.

Мой дедушка Леша не раз рас­сказывал мне о своем отце Иване Алексеевиче Холоденине. Я знал о том, что он прожил очень труд­ную жизнь: был учителем, воевал, растил семерых детей, одним из которых и был мой дедушка Леша. Знал и другие подробности из се­мейной жизни прадеда, смешные или поучительные. А вот самого трагического эпизода из его нелег­кой биографии я не знал. Слышал в разговорах папы и деда слово «плен», но не представлял всех подробностей и всего ужаса это­го периода жизни моего прадеда Ивана Алексеевича Холоденина.

Когда я вырос, дедушка расска­зал мне эту историю. Он принес небольшую потрепанную книжеч­ку и сказал: «Вот, посмотри, это «Военный билет» моего отца, твое­го прадеда». Мы открыли ее. На потертой страничке старое фото. Я вгляделся: лицо серьезное, взгляд строгий. Немного погодя узнал черты деда Леши и моего папы. По­нятно, все Холоденины. Говорят, я тоже похож на Холодениных.

Я внимательно прочитал пер­вую страницу: «номер 39794», во­инское звание «младший лейте­нант», должность «командир пуле­метного взвода». А вот дата, когда билет был выдан, меня смутила: «октябрь 1948 года». Я смотрел дальше, дедушка не мешал. Об­разование «2 курса пед.института – заочно». Это я знал, прадед был учителем физики и математики. Знал и о том, что в первые дни вой­ны он был призван в Астраханское военное училище, где учился военному делу, а с января 1942 года отправлен на фронт командиром пулеметного взвода.

Однажды мой дедушка Леша рассказал мне эпизод из боевой жизни отца, который сам слышал, хотя рассказ этот был адресован не ему, тогда еще мальчишке, а кому-то из близких.

«…Была ночь. Я заметил в су­мерках группу людей. Они шли со стороны противника. Я лежал в окопе со станковым пулеметом. Фашисты шли прямо на меня. Я подпустил их поближе и открыл огонь. Вел стрельбу до тех пор, пока не прекратилось движение. Когда рассвело, оказалось, что я своим огнем уничтожил роту румын». Слушая этот рассказ, я представлял своего прадеда настоящим героем.

И вот следующая запись: «С июля 1942 по май 1945 находил­ся в плену у немцев». Я читаю вслух и смотрю на деда: здесь все правильно?

«Все верно, Леха, твой прадед был в плену… почти 3 года… Вот об этом я и хотел тебе сегодня рас­сказать. Теперь можно, ты вырос. Поймешь.

Отец мой ушел на войну, ког­да меня еще не было на свете. Я родился позже, в сорок девятом. Но у мамы были уже две дочки, и отец очень переживал за них, ухо­дя на войну. Он хорошо учился в военном училище, честно воевал и никогда не думал, что окажется в плену у врага. Тогда ведь и девиз был такой: победа или смерть!

В 1942 году стрелковую бри­гаду, где воевал отец, отправили в город Севастополь. Там шли жесто­кие бои. 3-я пулеметная рота по­теряла связь с батальоном и была прижата к морю. Ночью втроем, отрезанные от других, пробирались к своим. Их остановила груп­па вооруженных военных, одетых в советскую форму, они пообеща­ли вывести пулеметчиков к парти­занам. Но привели к немцам. Это были жители Крыма (татары), они работали на немцев.

Так твой прадед оказался в пле­ну. В концлагере «Бернбург» были жестокие порядки. Людей заставля­ли работать очень много, кормили так плохо, что люди слабели быстро и становились непригодными для работы. Тогда их просто убивали. Одних расстреливали, других уво­дили в крематорий и там сжигали. А чтобы не запутаться, делали это соответственно номеру, выбитому на руке. Подошел твой черед – и расстрел или печка».

Дедушка долго молчит, я вижу – ему трудно говорить – и не тороплю его. Мне страшно, но я должен знать правду…

«Отец говорил, что и в лагерях люди живут. Правда, жизнь эта не­человеческая. Там нет ни имени, ни профессии, ни семьи, ни дома. Только номер. Но пока человек жив, он должен бороться. В лагере образовался подпольный комитет. В строжайшей тайне, под носом у фашистов они помогали пленным: крали продукты и лекарства – под­кармливали ослабевших, лечили больных, успокаивали павших духом. Лагерная дружба была выс­шим проявлением добра и участия, потому что все они были на волосок от смерти.

Когда пришла пора моему отцу идти в крематорий, подпольщи­ки «перебили» ему номер, и его очередь перенеслась на некоторое время. У него еще оставались силы для изнурительной работы. В это трудно поверить, но история с перебивкой номера повторилась еще дважды. И снова отсрочка смерти, и снова надежда на жизнь. Три года провел твой прадед в немецком концентрационном лагере. Иные не выдерживали и нескольких ме­сяцев. Я не знаю, откуда он брал фи­зические и душевные силы. Потом говорил, что очень хотел вернуться домой, к жене и дочкам.

Шел 1945 год. Там, в лагере, ни­чего не знали о том, что в войну с фашизмом вступили и другие стра­ны, и что американцы вплотную по­дошли к концлагерю, где был твой прадед. Немцы в спешке готовили к расстрелу и сожжению всех подряд, не обращая внимания на номера и очередность.

Когда отца привели на расстрел, он обратился к одному немецкому конвоиру. Отец хорошо знал немец­кий язык. Он сказал, что ему нельзя умирать, у него дома двое детей. Они без него пропадут. Этот немец отличался от других фашистов, но и он ничего не мог сделать в данной ситуации. Этот разговор услышал незнакомый русский заключен­ный. Он еле стоял на ногах, был старый и немощный. Пленный рус­ский подошел к моему отцу и сказал: «Когда будут стрелять – спрячься за меня. Я все равно не выживу, а ты моло­дой, может, получится». По рядам заключенных пошел шепот, и еще несколько ста­риков предложили встать за них молодым ребятам и мужчинам.

Немцы очень торопи­лись. Стреляли много, но беспорядочно. Когда выстрелы стихли, спешно уда­лились. Под трупами това­рищей осталось несколько живых заключенных. Сре­ди них твой прадед. Его за­крыл собой неизвестный пожилой человек, имени которо­го он не знает. Но, благодаря ему, живешь теперь и ты.

Ночью спасшиеся лагерники вышли к американцам и вместе с ними освобождали концлагерь, в котором были еще живые заклю­ченные.

Американцы предложили бывшим пленным хорошие усло­вия проживания в обмен на пе­реезд в Америку и принятие их гражданства. Некоторые согласи­лись. Другие – отказались. Среди них был и твой прадед. Он так хо­тел вернуться домой, на Родину.

И вернулся…» Дедушка Леша стал совсем мрачным. «Здесь, в Со­ветском Союзе, его ждал указ Ста­лина о том, что «у нас нет военно­пленных, есть предатели».

Почти 7 месяцев длилась унизительная «гос.проверка». В военном билете об этом только строчка. Измученный неизвест­ностью и страшной обидой, о которой тогда нельзя было даже обмолвиться, отец жил надеждой на справедливость.

Ему повезло, остался в живых сержант Вяткин, с которым в дале­ком сорок втором твой прадед нат­кнулся на крымских татар и попал к фашистам. Вяткин дал показания в пользу отца, нашлись и другие до­кументы. Отца оправдали. У него не было ни наград, ни славного во­енного прошлого, но он вернулся к семье. Учил сельских ребятишек математике и физике. Растил нас. После войны у него родились три сына, а затем еще две дочери. В 1966 году, когда отец умер, семья вернулась на его родину: в дерев­ню Федоровка Богатовского райо­на Куйбышевской области, где он когда-то родился и жил до войны, откуда ушел на фронт».

Дедушка Леша показал мне единственную награду, которая нашла моего прадеда в 1958 году: «Медаль за победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» Она хранится у мо­его дедушки рядом с военным би­летом и другими документами.

Я держу в руках военный билет своего прадеда Холоденина Ивана Алексеевича, в котором умести­лась вся его нелегкая, счастливая и горькая судьба человека и солда­та. Наверное, спустя годы я пой­му что-то еще из рассказанного мне сегодня. Но и то, что я знаю, заставляет меня с уважением от­носиться к моему семейному прошлому и с гордостью носить фамилию Холоденин.

На стенде «Бессмертный полк» в Кротовской школе висит фотография моего прадеда, и я этим горжусь!

А.Холоденин, ученик Кротовского ОЦ.

 Когда верстался номер, стало известно, что сочинение ученика Кротовской школы Алексея Холоденина возглавило список из пяти победителей, представителей школ городов и сел Самарской области, принимавших участие в региональном конкурсе «Моя семья в годы Великой Отечественной войны». Этот конкурс был организован в Самарской области в рамках федерального проекта Всероссийской политической партии «Единая Россия» «Крепкая семья». За свою работу Алексей был награжден Дипломом победителя и ценным подарком от партии «Единая Россия». Поздравляем!